Это ни в коем случае не рецензия на фильм Татьяны Брандруп «Кино — общественное дело», посвященный судьбе российского Музея кино (Германия, «Фильм Кантина», 2015). Смотреть этот фильм слишком больно, чтобы говорить о нем как о художественном произведении. Я только хочу поделиться тем, что происходит в душе по окончании фильма.

А происходит вот что: вспоминаются самые разные жизненные ситуации, которые хотелось бы, да нет сил забыть, жутковатые и такие при этом будничные эпизоды нашей действительности. Запрещенный роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», арест которого писатель не смог пережить. Режиссер Таиров, не переживший закрытия своего театра. Как вспоминает в своих мемуарах Алиса Коонен, он каждый день приходил и стоял возле здания, еще недавно бывшего родным домом. Философ Густав Шпет, который морщился, как от боли, когда те, кто пришел его арестовывать и проводил у него обыск, бросали на пол его любимые книги и ходили по ним. Сюжеты мелькают, как кинокадры. Я назвала несколько хорошо известных имен. Но сколько менее известных и совсем безвестных! Вот основатель Кавказского заповедника Христофор Георгиевич Шапошников, арестованный в 1937-м. Гэпэушники, побросав в телегу собиравшуюся им всю жизнь коллекцию бабочек, вели его по улицам Майкопа вслед за телегой, а он шел и плакал, глядя, как падает в дорожную пыль все это богатство. Об этом рассказала моему сыну хорошо знавшая Шапошникова жительница Майкопа.

Сюжетов не счесть. Запретами и разносами славились и «вегетарианские» времена Хрущева и Брежнева: это положенные на полку фильмы Алексея Германа, изруганный и выдавленный из страны Михаил Калик, раздавленные бульдозерами картины художников в Беляеве… Продолжение последовало и в новые времена, когда основным мотивом уничтожения культурных ценностей стали обогащение, рейдерские захваты зданий и т.п. И о том же история Музея кино последних лет.

На экране замечательные лица — молодые и старые. Наум Клейман — знаток Эйзенштейна, киновед и создатель Музея (Музей кино возник в 1989 году). Рядом с ним те, кого даже не назовешь помощниками — скорее, соратники. Это молодые режиссеры, которые и стали режиссерами благодаря Музею, киноведы, многолетние немецкие друзья, коллеги, ценящие уникальный музей. Да разве слово «музей» подходит такому невероятно живому делу, как кино? И как все живое, его можно убить, растоптать, уничтожить, чем и занимаются присвоившие власть и Россию деятели от искусства, все эти годы — с той самой поры, как в 2005 году выселили Музей из Киноцентра.

Почему соотечественники выкуривают Музей из здания, а француз Жан- Люк Годар дарит ему систему Dolby? Почему соотечественники увольняют бесценных профессионалов, а зарубежные коллеги поддерживают их, награждают и делают фильм, от которого возникают бессмысленные и навязчивые вопросы? Какой «прекрасный» фон для разговоров о патриотизме! А чего же добиваются «патриоты» — превращения сограждан в манкуртов? Ведь музей — это еще и история, без знания которой нет будущего. Музей кино — это еще, по выражению Наума Клеймана, навигатор, необходимый в необозримом море информации. Тут было бы уместно порассуждать о том, какие новые возможности открывает для музеев эпоха высоких технологий, но, к сожалению, приходится

говорить совсем о другом. О том, о чем обычно и приходится говорить, — как выжить, как не пропасть, как сохраниться.

Говоря о фильме, не хочется употреблять выражения «сделан, смонтирован», а просто хочется поблагодарить тех, кто не пожалел на него времени, сил и средств.И хочется верить, что знак вопроса, притулившийся к слову «Конец?», означает, что еще не вечер, что-то еще можно поправить, что еще все впереди.